“Мы встретим вас нежней,

чем первые любимые любимых”

К 95-летию со дня рождения

Было такое явление. За месяц до смерти генсека Юрия Владимировича, “в январе 1984 г. Андропов в журнале “Тайм” был объявлен “человеком года”. Такой чести его предшественник Леонид Ильич Брежнев (находившийся у власти 18 лет) не удостаивался ни разу, а Юрий Владимирович был во главе государства всего пятнадцать месяцев”. И со всей несомненностью имело место и другое явление. В Петагоне в кабинете главы ФСБ США красовались на стене два ярких своей символичностью портрета: портрет основателя современной разведки США Гувера и Ю.В.Андропова, члена Политбюро, поэта и главы КГБ по совместительству. В сущности, подлинный государственный гений, " меткий в предсказаниях и исключительно проницательный" по бесконечным свидетельствам его сослуживцев и сторонних поэтов, кинорежиссеров, словом тех людей, которые и не мимоходом могли наблюдать со стороны эту удивительную личность в работе и действиях.

Если Андропов по меркам Запада стал “человеком” года не за то, что с сентября 1983 г. и до дня своей смерти в феврале 1984 г. пролежал в больнице, как и не за то, что с середины ноября 1982 г. и до сентября 1983 г. занимал кабинет генерального секретаря КПСС, то получается, что ему на Западе воздали за то, что он, пребывая в течение 15 лет в должности председателя КГБ СССР, боролся с происками Запада, с его спецслужбами, с его агентурой в СССР?

Да, что там какие - то агенты спецслужб, ну, пусть, в нашей - то стране, если хотят, побегают, погуляют сами себя по Москве с её улочками и переулками. Приглядывать - то за ними всё равно будут. А здесь дело тонкое, деликатное, одна печаль черное место, люди душой погибают под острым зрением партократов в вечной просушенной тишине одних и тех же лозунгов и мертвящих событий тишины лет, вечных событий государственных праздников с их восхвалением погибших героев за теплое народное добро, которое иссякает уже в магазинах так, что люди кидаются по городам и весям, где - то добро выкидывается на прилавки магазинов и тут же смывается за обесцененные рубли. Как научить людей прожевывать слюну тихой радости пребывания в нашей социалистической жизни, когда уже нет этих бесконечных лагерей перевоспитания, где как на строительстве сталинских пятилеток использовался рабский труд заключенных, создававших и Беломорканал, и Днепрогесс, и Магнитку там, где будет создано ведущее в коммунизм государство житейского довольства и содружества.

А отсюда возникал новый принцип работы ведомства - Комитета Государственной Безопасности, того самого КГБ, которого все во всем мире, да и у себя на родине всякие чересчур имущие люди боялись, да и не имущие тоже, поскольку неимущие могли и души не иметь, но должны были оставаться гражданами государства рабочих и крестьян, а крестьянами не могли оставаться, поскольку сами числили себя такими растакими интеллигентами, которые более расплывчато назывались служащими, т.е. носящими от государства чин, т.е. чиновниками. А гений Ленина, основателя Нового Государства, не столько пророчествовал, сколько понимал: "… сведём чиновников всех мастей к простым исполнителям наших поручений, послушным, скромно оплачиваемым надсмотрщиками и будем оплачивать их труд не выше заработной платы рабочего"! И если интеллигенция ещё была готова стоять десятилетиями в очередях за продуктами питания и мануфактурой, чтобы что - то приобресть за выданные им дензнаки, часть из которых государство забирало себе под государственные займы, на которые все как один подписывались добровольно, то уж на остальные хотелось что - то и для себя приобресть, а потому соответствующие органы власти из ведомства Андропова задавались про себя вопросом: "Ради чего и за счет, какого производства вещества вы живёте в государстве рабочих и крестьян, товарищи"! Те, кто существует на средства бандитизма, - сажались, те, кто не в рабочее время по магазинам да рынкам бегал в поисках дефицитного товара, - отлавливались и общественным порицанием наказывались. Но как быть с теми, что, будучи облечены доверием партии вместе со своими чадами и домочадцами, что и в куске хлеба - то не нуждались, но нуждались в восточных почестях и власти безграничной над своими соплеменниками, среди которых рука руку моет, сами они не хотят быть к могиле ближе, чем все их национальные народы. И это не мелкая буржуазия после нового пришествия, подлежащая изъятию, а плоть от плоти кровная часть самой Партии, так что "Дьявольски трудное дело управлять государством", - как говаривал еще мудрый Владимир Ильич Ленин. А потому, не успокаиваясь на достигнутом, Юрий Владимирович развертывает борьбу с коррупцией в партии да такими масштабами, что в числе главных борцов с коррупцией оказываются гэбисты, а затем и первые секретари ЦК партии Грузии (седой Лис) Шеварднадзе, да и сам Гейдар Алиев, будущий смиренный паломник в Мекку, а в то время и заглавный гэбист республики Азербайджан и первый секретарь её партии. Не на шутку развертывается борьба с коррупцией, так что и сам глава партии Суслов, получивший выучку у самого Сталина, обеспокоен, а беспокойств передается по цепи всему ареопагу Политбюро, где не очень мудрый Подгорный и совсем мудрый Косыгин пытаются в меру сил и своих возможностей уточнить, чем всё же должно заниматься ведомство Андропова, вылавливанием шпионов всех мастей в СССР или коррупцией в органах партии? Но Ю.В. резонно полагал, что, если Партия в своих рядах не справляется с коррупцией, не дорабатывает, то КГБ берёт на себя и такие задачи стихийно и в товарищеской тесноте, а давать разнуздаться от обязанностей руководителей партии никто никому не позволит, поскольку они не служащие и мыслят не на бумаге. Но ведь есть и другие хорошие и преданные партии и лично Леониду Ильичу Брежневу люди, и они тоже не лыком шитым занимаются внутренними делами причин всякой там усушки и утруски. Это ведомство всеми чтимого генерала Щелокова и соревноваться с ним Ю.В. и его команде как бы и не с руки. Конечно, бывают конфузы, но чаще всего дорожного свойства. Кто - то из подозреваемых по недосмотру под грузовик, вылетевший на встречную полосу, свернуть не успел и …разбился. Но, что делать? Судьба - то. От неё не уйдешь! Так, вообще - то и всем дорогой глава Белоруссии не выдержал напряжения потока жизни и погиб под колесами автомобиля в своей черной, лакированной машине. А так просто дела мимо органов охраны правопорядка не протекают. Вот дело хитителей в Елисеевском магазине или дело транспортировки черной икры за границу в банках из - под килечки, или дело хищения золотых самородков в Магадане, или.… Да что там говаривать заговоры - тараторы. Всё это давно и в подробностях многосмачно известно Ю.В. и броской команде его интеллектуалов. Но зачем же твердыню партии ломать. От этого чёрт знает, что может случиться! И потому Ю.В. было на Политбюро указано, что впредь следует заниматься не расхитителями Госсобственности, взрывоопасными элементами, что тревожат устои нашей социалистической достопримечательности. Нужно буквально применять учение Ленина, а не выдергивать стихийные воспоминания из своего ума от чтения его трудов, поскольку это никакого полезного понятия для дела Партии не имеет. Это раньше люди читали да писали, а жить - то ни черта не жили. И вот народилось новое государство. Только после войны и жить начали, а врагов - то меньше не стало. Это товарищ Сталин в свое время верно сказал: "Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что не может быть будто бы вредителем тот, кто не всегда вредит и кто хоть иногда показывает успехи в своей работе. Эта странная теория изобличает наивность её авторов. Ни один вредитель не будет всё время вредить, если он не хочет быть разоблачённым в самый короткий срок ". Потому и враги у нас не сами по себе возникают, а только из - за кордона, из - за железного занавеса, от нас люди бегут, потому что несознанием полнятся от пропаганды Запада - нашего нешуточного врага. А если мы говорим о потеплении каких - то там международных отношений, то теплота эта происходит от нашей наивности и любви к добру, от нашей исторической печали по судьбам закабаленных народов на Западе и в Штатах Соединенной Америки, а западный ум постоянно находит хитрость для угнетения нашего доборго и доверчивого человека. А потому у человека Запада лицо всегда отверстое, ум экономический, а хитрость угнетающая, а у наших верных коммунистов нос лаптем, а не припаянный и на губе не висит, а глаза от доверчивости серые, а потому и более родственные. Институт советской демократии, - это восстановление кадров и укомплектование его людьми достойными возглавлять массовую стихию и будить мысль как организацию масс, поскольку сам товарищ Ленин говорил, что "организация нам выше всего" и нужно думать о приспособлении, в том числе, и нашей советской интеллигенции, чей ум такое имущество, как дом, и он будет перевоспитывать ненаучных и ослабелых. Ну, это, де, кажется, Ю.В. освоил вполне и как сам уверяет, - "не желает портить отношения с творческой интеллигенцией". Но и здесь опаску иметь следует, поскольку сама по себе интеллигенция слабый элемент, она поддается тлетворному влиянию профессоров - арлекинов, сшитых из различных кусочков буржуазной материи, а в результате пережиток, - жадность и эксплуатационно-животное сладострастие, что создает лишние вредные элементы и вдет в костер классовой войны. И когда Юрий Владимирович сидит у себя в кабинете при исполнении служебных обязанностей, а ему так запросто звонит любимый "Известиями" и "Правдой" поэт Евтушенко - Гагнус, испытывающий чувства гражданского прилива сил от гнева, что скоротечные молнии могут излиться на честную голову поэта и писателя А.И.Солженицына за его "Архипелаг", что обнаружили у ленинградской охранительницы одного из этих вариантов, отчего она изволила повеситься, а судьбу этого маститого писателя - выдвиженца, должен был решать ареопаг Политбюро, а этот самый поэт Евтушенко бубнит по трубке Ю.В., что "он повесится, если Солженицына убьют", то мудрый Ю.В. ответствует Гагнусу, что "пить надо меньше", отчего взрывается хихиканьем, сидящий тут же с Евтушенко режиссер Андрон Кончаловский. Уж кто - кто, а он то знает, что не все, а некоторые из интеллигентов имеют право звонить Ю.В. в его кабинет, а некоторые, и даже генералы, не прекратившие во времени свои убеждения охаивания нашей действительности, в то время как жители советской страны отдыхают от веков угнетения, а по причине таких развязных оговоров советской власти не могут полноценно отдыхать в границах СССР, прикладываясь ухом к бубнежу западных радиостанций, так вот такие генералы - интеллигенты должны были приводиться в чувства в спецбольницах - психушках, где для них был разработан специальный график полноценного психофизического лечения, к чему Ю.В. сам руку прилагал, а без этого коммунизм не может быть непрерывным движением вдаль счастья земли. На том стоял, и стоять собирался Ю.В.

Стоять - то, оно, конечно, можно. Но от каждого стойкого человека требуется ещё партийное сознание. А это партийное сознание со всей убедительностью говорит нам, что здесь, как с демократией. Все о демократии говорят, все о ней, болезные, пекутся. Но сам Ильич, перстом, как известно, указующим только вперед, предлагал всем, страждущим коммунистам разобраться: какая это демократия и для кого она, и не стоит ли кто за этой демократией и за тонкую ниточку дёргает, так что все участники демократии пляшут под одну и ту же дудочку - сопелочку. Особо то касаемо интеллигенции, которая, как это было указано тем же вождем мирового пролетариата, сегодня добренькая для одних, а завтра добренькая для ваших противников, От чего и начали смущаться души малолетних детей и производить на свет павликов морозовых всех мастей и оттенков. Отсюда являлся сам собой ленинский вопрос. С какой интеллигенцией можно ссориться, а с какой нет. Если у какой части интеллигенции является усталость от дневной внутренней жизни, то такая интеллигенция на время прекращает свои убеждения, превращая их в "одобрямс! ". Но есть другая интеллигенция, которая ежиковым шипом шипит на своих малюсеньких куфенках, али по гаражам, принимая дозу того или иного горячительного, они предают хулению и прошлое, и настоящее , хотя по меркам предыдущих поколений интеллигенции являются людьми свободными, поскольку на них никто не "стучит", а если и "стучит", то репрессий к ним не применяют и даже лёгким покрывалом анекдотов прикрывают, от чего самозначимость таких людей возрастает, поскольку они критикуют не своё начальство, а власть вообще или ведут бубнеж о Хрущеве, Брежневе и инших лецезначимых фигурах, о которых пытаются писать в самиздатах, - копиях, распространяемых на разных пишущих машинках, иногда доводя эти копии до русских зарубежных журналов, с обязательным подхихикиванием над власть предержащими органами, пращуры которых на отобранной у буржуазии площади, управляли государством рабочих и крестьян.

Но своим интеллигентским кариесом точили все эти чиновники разных мастей молодые зубы охранных подразделений рабочих и крестьян так, что уже и Ю.В. с его мощным прессовым аппаратом стоял на распутье, то ли квитаться по указанию Политбюро с интеллигенцией, прогнившей в своём Самиздате, то ли исправлять недоработки МВД по скоротечным явлениям буржуазной чахотки у членов Правительства и Партийных организаций Союзных республик, превращающихся в богатейших гномов с их запасами бриллиантов, золотых монет и украшений в пятилитровых банках и валюты на зарубежных счетах.

Поскольку земля, моря и люди - это сплошное питание всегда и везде, а у нашего человека сзади Ленин жил, жив и будет жить, то ничего не оставалось делать, как большое зло в бутылку загонять, а золото партии из банок и банков выковыривать, то малое зло, как полагал Ю.В., которое пока ещё лицезреется только в самый сильный мелкоскоп, как шляпа, тросточка и худосочная фигура интеллигента, то это малое зло следовало тонкой струйкой выпускать на постоянное место жительства за кордон, а выдающимся личностям, всяким там лауреатам премий Нобеля, как, например автору "Гулага", пошить современные заграничные костюмы за государственный счет, да и выставить их, как Ленин сто семей буржуазных профессоров, за границу. Пусть они там, в проходку с Маргарет Тетчер, или кем другим, гуляют и в обнимку позируют перед блиц и не блиц камерами. А у нас в стране пусть будет долгий сон под ватным одеялом, чтобы наши люди могли набраться духовных сил и не потерять остойчивости как сам наш крейсер "Аврора", а отпускники в империализм пусть себе кувыркаются в новых социальных условиях, мрачно ослабевая всем телом в магии иностранной мысли и письменности, поскольку общая могила буржуазии, - она всегда без деревьев, без холмов и без памяти, но утрамбована в камень и плотность обмана масс.

Так что, Ю.В. стоял перед дилеммой, - то ли выставлять за кордон интеллигенцию по рецепту великого Ильича, что мыслит ближе к западным спецслужбам, то ли оставлять их всех в пределах нашего родного Советского Государства, отправляя всех этих новобранцев мысли в места не очень отдаленные на психологическое обследование, то ли дожидаться, когда "какой - ни будь маньяк голову проломит топором инакомыслителю от интеллигенции". И хотя в принципе делалось и то, и другое, и третье, а может быть даже и четвертое с этой самой прослойкой, которая в общенародном государстве и классом - то не являлась, но всё это происходило тайно, между собой, и советский народ, будучи правильно подготовлен к происходящим событиям, от души говорил: "Решения партии и правительства одобряем"! Это "одобрямс! " и было важной частью политической работы в общенародном государстве. И если во времена коломянкового пиджака, Н.С.Хрущева, методы обращений с интеллигенцией были более суровыми, как, например, с Пастернаком Нобелевским лауреатом (за всем хорошо известный слабый роман с отличными стихами "Доктор Живаго"), настолько суровыми, что выдворение из Союза граничило с проклятиями всего Советского Народа, что привело к отказу Пастернака от получения премии Нобеля по литературе, то в условиях общенародного государства Л.И. Брежнева и подписанных соглашений в Финляндии, Ю.В. с артистизмом выдающегося гэбиста - поэта, поспевал везде, и интеллигентские заморочки откушивал "комплексно", как обед из съедобных блюд и ему от этих частых раздражений становилось дурно на душе и хотелось, как можно в более организованном безболезненном порядке найти способ увода нарождающейся собственной буржуазии в загробную жизнь. Но своим уже оскудевающим телом он понимал, что остаток своей недожитой жизни он обязан посвятить подбору кадров, достойных его самого, пока буржуазные взгляды интеллигенции ещё дышат, члены Политбюро ищут коммунизм в словах, что непозволительная роскошь среди советского народа, которому мешают жить, а потому рождается страх, что многие республики в глухоте своих тихих трав полей лелеют мечту построить у себя теплые буржуазные страны и не только построить, но и установить наследственное кормление своим детям и внукам, поскольку всякий ветер перемен способен надышать не только думы о счастье целого народа, но и о счастье собственной семьи, правящей как при Сасанидах и сто, и двести, и даже более лет при полном "одобрямс" в меру сил потребляющего витамины всего национального меньшинства, становящегося на почве национальных традиций большинством с глубинной родовой памятью претензий к своим будто бы притеснителям - русскому народу, не дающего продвижения своим национальным братьям к высшим должностям.

А что для этого нужно? А нужно шатание и в мыслях, и делах. Из всякого железа можно сделать, что угодно, а из человека, отвыкающего от ума, коммуниста сделать никак нельзя, потому как у такого человека лицо искажается памятью, чувством и нуждой. А потому хорошие качества планово программировать нужно.

Посеяв в Совестком Союзе хаос, незаметно подменят их ценности на фальшивые и заставят их в эти фаль-шивые ценности верить. Как? Найдут своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будут разыгрывать грандиозную по своему масштабу трагедию гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его сомосознания…

Литература, театры, кино – все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства…

Ю.В. уже чувствовал, что время уже портится зря, а существующие сторонники и противники его слишком часто обращаются за умом к Карлу Марксу и громадью его книг, в то время как бесконечное повторение одних и тех же лозунгов не делается внятным душе, а требует товарищеского утешения не в грусти расставания, а в неотлучном присутствии товарищей со слезой в душе, относящихся к его идеям, готовых исполнять задуманное по устранению бедствий предстоящей жизни, и такие люди, по мнению Ю.В., не могли привести его к разочарованию, поскольку не обладали элементами крепости, суровости и бескомпромиссности, которой славился покойный, например, Машеров. По крайней мере, трое из определенных им людей обладали несомненно этими качествами, а потому и были его выдвиженцами.

Как любил повторять президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман - "суть демократии не во власти большинства, а в защите евреев от большинства” и, кротко пройдя по адову дну коммунизма, дал принципиальные оценки проводникам его мысли; “Была у меня и беседа с бывшим министром иностранных дел Шеварднадзе. – За последние 5 лет у нас с Шеварнадзе сложились замечательные отношения. Честный, достойный человек, он курировал еврейский вопрос в партии и правительстве… Я не хочу впадать в мелодраматизм, но должен вам сказать, что у этого человека были слезы на глазах, когда мы расставались. Тот же Горбачев заверил меня, что его внешняя политика останется неизменной в пользу нас… Чем больше мы за ним наблюдаем, чем больше изучаем его действия, тем сильнее становится ощущение, что он, как у нас говорят, “стреляет с бедра”. Он блестящий тактик, он умеет менять лошадей…

Когда мы с Горбачевым беседовали, я говорил ему о нашей тревоге по поводу его значительного сближения с консерваторами. Он ответил: вам придется на меня положиться, я знаю, что надо делать”.

Запах новых настроений, - это пыль собственных вещей, а задача состоит в том, чтобы не волноваться, а успеть приготовиться к переустройству общества, загнивающего в Ареопаге, сидящих в тишине и мелком дожде изнеможений старшего поколения, и, не проходя мимо класса остаточной сволочи, дать оценку идей и имущества общества молодых людей, где и Абрам Терц, и Амвросий Шеварднадзе, он же Седой Лис, имеют равные права в получении заслуженных званий докторов наук престижных университетов Англии.

Но во время текущих событий народ тоже старался уже жить самодельно, поскольку после долгой жизни при развитом социализме сложилась новая обстановка и колеса не всех партийных роководителей, взлелеянных, ныне уже покойным Ю.В., катили в предуказанным им направлении.

Вслед за выводом советских войск из объединённой Германии, чему немало способствовала подвижническая деятельность "Лиса", российская закордонная агентура стала забрасывать Центр сообщениями о том, что его дочь вступила во владение роскошным двухэтажным особняком в элитарном районе Парижа. Информация о происхождении средств на приобретение здания и прилегающего к нему сада была разноречива: по данным одних источников, деньги выделил немецкий бундестаг, других - Союз промышленников Германии. Едины наши агенты были в одном: домом владеет дочь "Лиса", но переезжать в Париж не торопится, а сдает мини-замок в аренду гостям Франции - "звездам" западного экрана и эстрады. Здесь останавливались Мадонна, Сильвестр Сталлоне, Шварценеггер... Уже по этим именам легко представить себе арендную плату, обогащавшую семейство "Лиса".

И вот на сцену выходят большевики, потолстевшие благодаря перестройке, когда уже колеса новой власти не всегда начинают слушаться, а значения собственной жизни успокаивают и окрыляются словами; "Бери демократии столько, сколько можешь унести…". И отсюда начали беседовать пока ещё в ночноё глуши об уме и месте упокоения Ленина.

В подвальном ресторанчике на Остоженке, где в числе других высших чинов КГБ участвовал в застолье, организованном по случаю приезда в СССР руководителей ФБР и ЦРУ. Тогда один американец изрядно набравшись, неожиданно брякнул на чистейшем русском: "Вы хорошие парни, настоящие профессионалы... Мы знаем что у вас были успехи, которыми вы имеете право гордиться. Даже ваши поражения демонстрировали мощь вашей разведки. Вас всегда подводили предатели... И не только такого уровня, как Адольф Толкачев, он - всего лишь инженеришка, пешка в большое игре... Но пройдёт время, и вы ахнете, если это будет рассекречено, какую агентуру влияния имели ЦРУ и госдепартамент у вас на самом верху, в окружении вашего Горби... ".

И печальный инцидент со сдачей не только схемы расположения наших "жучков" — подслушивающих устройств - в здании и помещениях посольства США в Москве, но и технической документации по ним, - пустячок. Бакатин, хотя его и превратили в козла отпущения, всего лишь исполнял указание Горбачева. Но, похоже, и тот был не более чем исполнитель чьей-то воли...

"Агент влияния" - термин Центрального разведыва-тельного управления США (в КГБ соответственно пользовались понятиями "ценный" или "особо ценный агент'), означающий, что данный субъект предназначен не для сбора информации и т.п, а исключительно для влияния на развитие событий в нужную сторону, вплоть до масштабных общественных процессов. Подобная агентура не вербуется, а приобретается, завоевывается, выпестовывается - терпеливо, заботливо, ненавязчиво, услужливо. На обработку подходящего кандидата уходят долгие годы. Согласно установкам американских спец-служб, ни в коем случае нельзя допускать грубого, прямого подкупа российского политика в интересах США, поскольку надёжность его в этом случае невелика. Политик становится "своим", получая крупные гонорары в зару-бежных издательствах, огромные деньги за чтение лекций в западных университетах - и так далее. "Высший пилотаж" - когда агент влияния даже не догадывается о том, по какому разряду он проходит в ЦРУ, и используется, говоря языком спецслужб, "втемную". Когда всё, что он делает, кажется благом для родной страны, если не просчитывать вероятные последствия. Когда наступившие последствия можно списать на излишнее усердие агента влияния, недостаточную компетентность, на карьерную алчность, наконец. Тогда совершенно невозможно отделить "зерна от плевел", "простоту от воровства".

Очень показателен в этом плане незабвенный Крючков. Будучи председателем КГБ СССР, он поставил под удар начальника контрразведки подразделения ЦРУ Олдрича Эймса, лучшего из наших агентов, передававшего сведе-ния о "кротах", окопавшихся в советских спецслужбах, но работавших на американцев. Крючков в своем послужном балансе имел отрицательное сальдо и массовый уход сотрудников Комитета в противоборствующий лагерь, и неспособность создать систему контрразведыватвльных мер противодействия устремлениям противника, и отсутствие новой концепции государственной безопасности, соответствовавшей переменам в политической и оперативной обстановке. У него оставался единственный выбор - уступить место председателя более достойному. Но дорвавшиеся до власти не выбирают, а только цепляются за впасть. Чтобы сымитировать перед Горбачевым свою величину и значимость, Крючков со страшным рвением стал реализовывать предоставленную Эймсом информацию. В короткий период были арестованы и расстреляны по приговору суда (в прессу, несмотря на объявленную гласность, почти ничего не просачивалось) с десяток офицеров советских спецслужб, шпионивших в пользу США. Генсек оценил способности своего "министра по тайным делам", но за кордоном, естественно, поняли, что в ЦРУ сидит "крот" - и вычислили Эймса.

Между тем, по всем правилам контрразведки, разоблаченных следовало заставить работать против США (есть эффективные приёмы), снабжая их выгодной дезинформацией. Начальственная задница председателя КГБ Крючкова раздавила великолепную "игру", о которой можно лишь мечтать, нанесла сокрушительный урон интересам Советского Союза. Вот и суди, кто он после этого, генерал Крючков - агент влияния или простой карьерист...

В США под началом "старины Гесслера" разрабатывались и другие модели идеологического, политическо-го и психологического воздействия на армии явных и потенциальных противников США. С его благословения вводились методики вербовки агентуры влияния и перевербовки кадровых сотрудников противоборствующих спецслужб.

При жизни Ю.В. понимал, что дома страны, ему подведомственной, надо ветром продуть, а то идешь, а везде начинает уже пахнуть буржуазией. Ближаки, и Горбачев, и Алиев, и Шеварнадзе с кучей будущих топтунов из ЦК даже и с учёными степенями и без степеней, создавали шум благополучия в его голове своим усердием и личной преданностью, но думы этих людей, которые должны были сторожить коммунизм, являли собой пустоту ночного мрака. Но сами усердоносцы умели делать ласковое добро только для себя, а товарищей себе приобретали с прохожих дорог.

Информируя Центр о работах американцев по психо-программированию людей, ещё Абель стучался в эту наглухо задраенную дверь, за которой создавались психо-типы, например, "человек - квартет" (под этим кодом пациент Костаньеро ( один из тех, кто действительно стре-лял в Джона Кеннеди) осел в секретных файлах советской контрразведки, - в каждом из четырех состояний он имел разное имя, говорил на разных диалектах испанского языка, даже артериальное давление и сердцебиение, содержание сахара в крови у каждой психо - личности Костаньеро были своими (!).

И хотя в дыхании пережитков нам нужно сочувствие, а не искусство, оказывается, что последователи и ученики "старины Геслера" до сих пор имеют в своём распоряжении секретный исследовательский центр ЦРУ, работающий над программированием подсознания человека. В идеале здесь стремятся создать агента-камикадзе, который, не вникая в суть поставленного задания, сумел бы его выпол-нить, используя весь свой ресурс, а затем покончить с собой. Но это только в беспамятных сновидениях так бывает. В текущей жизни с последователями Ю.В. всё происходит по более мягкому варианту. Еще NewsInfo сообщала, что президент СССР Михаил Горбачев, покидая Россию, селится в тихой Германии. К этому событию уже все готово – в одном из живописных мест Баварии куплен замок с участком земли. В реестре собственников числится дочь президента – Ирина Вирганская. Это решение де родилось у Горбачевых не случайно. Климат Баварии благотворно влияет на здоровье, а удобное географическое положение позволит тратить меньше времени на переезды к местам проведения лекций Президента СССР или бесед через океан с новым президентом США о том, о сём и ни о чем, но о России, в частности.